|
В поисках своих корней
Чудеса случаются нечасто, но со мной произошло чудо. Когда я уже потерял всякую надежду разыскать родственников бабушки Рывки (Екатерины Петровны) или какие-либо сведения о них, мне чудом попался поразительный и волнующий до слез рассказ. Но об этом позже…
В молодости человек всегда смотрит вперед, в будущее, не задумываясь о прошлом и своих истоках. Но наступает в жизни такой этап, когда человек задается больше вопросом: «откуда я пришел?», чем «куда я иду?». Тоска по тем, кого мы любили, и кто ушел безвозвратно, побуждает нас обращаться к воспоминаниям нашего детства, пытаться оживить в памяти образы и места из далекого прошлого. Но зачастую, когда мы решаем задать вопросы, оказывается, что спрашивать уже некого. Ответы ушли вместе со стариками, осталось только тяжелое чувство утраты. Подобное произошло и со мной…
Когда летом 1999 года умер мой отец Шломо (Виктор Родионович), я почувствовал потребность узнать о корнях моей семьи Агеевых, попробовать восстановить ее историю. Мне захотелось побывать в местах их детства, окунуться в окружавшую их природу, услышать звуки и вдохнуть ее запахи. Мне не давал покоя вопрос: что заставило дедушку Илишу (Родиона Трофимовича Агеева), сына русских крестьян, однажды покинуть свою семью, религию и родную деревню. Уложив свои пожитки на телегу, он вместе со своей молодой женой и тремя малолетними детьми направиться вниз по течению Днепра, на юг, к конечной цели – Святой Земле, чтобы жить там, как иудеи. Что происходило в сознании и в душе этого человека, как он решился, на что надеялся, чего ожидал?
В молодости я и не подозревал, что однажды задамся этими вопросами, ведь все было просто и понятно. К моему большому сожалению, ответы на многие вопросы, особенно о том, что думал мой дедушка, чем руководствовался, я уже никогда не получу. Прошло более 80-ти лет с того момента, и всех, кто так или иначе были связаны с ним, уже нет в живых. Все, что остается мне сейчас – это собирать по крупицам информацию, строить теории и пробовать сложить эту увлекательную мозаику.
Досконально изучив дедушкины документы, в том числе удостоверения и личные записи, я все же не получил исчерпывающих ответов и решил попробовать разузнать еще что-нибудь в родной деревне дедушки. Сразу возник вопрос: как называется и где находится эта деревня? Даже такие детали я не удосужился выяснить в молодости; возможно, дедушка с бабушкой и говорили об этом, но кто вообще их слушал? Кого это интересовало?
Тут на помощь мне пришло замечательное достижение техники - интернет. Счастье, что интернета не существовало в годы дедушкиной молодости, иначе он не искал бы свое будущее здесь, на земле Святой, жаркой, сухой, пыльной, изобилующей войнами, а, наверняка, выбрал бы другое место на земном шаре. И для меня это было бы потерей…
По Интернету я нашел специалиста из России, который занимается поиском имен и адресов, и с его помощью выяснил, где находится Косачевка – родная деревня дедушки Илиши. В километре от нее расположена родная деревня бабушки Рывки – Костюковка.
В районном справочнике я обнаружил номер телефона человека с нашей фамилией – Агеева Владимира. И после первого же звонка оказалось, что я нашел не только родные деревни, но и родственника. Владимир Агеев – сын двоюродного брата моего дедушки, хоть и не был знаком с ним лично (Владимиру 48 лет), но много слышал о дедушке Илише от своего отца.
Владимир был рад услышать, что кто-то еще в мире интересуется его родной деревней, и радушно пригласил меня в гости. Так, три года назад во мне созрело решение: «Еду в Россию и будь что будет!». В августе 2003 года со своей женой Мими я приехал на Родину дедушки. И хотя в эту поездку мне не удалось разузнать всего, я мог с облегчением сказать, что завершил поиск. Но, как оказалось, я ошибался - это было только начало. Там, в ста километрах от Смоленска, в забытой Богом деревне Косачевка, мне страстно захотелось раскрыть историю дедушки Илиши до конца.
***
В прошлом году я решил попробовать написать биографию Илиши Агеева, который, судя по всему, был человеком неординарным, способным на нестандартные поступки. Я поставил перед собой цель – изучить, насколько это в моих силах, историю семей Илиши и Рывки, постараться найти ответы на вопросы, которые не успел задать им при жизни.
Чтобы у меня была возможность знакомиться с материалами и документами в оригинале, я сразу же после возвращения из России начал учить русский язык. Закончив в Берлице начальный курс русского языка, я предпочел продолжить обучение частным образом. И сегодня я уже могу читать, писать и просматривать русские сайты в интернете.
С помощью моей учительницы по русскому языку я перевел с русского на иврит рукописный дневник дедушки. То, каким чудом этот дневник в конце концов попал ко мне в руки, само по себе заслуживает отдельного рассказа. К сожалению, в дневнике не было ответов на все мои вопросы, но зато я нашел в нем много ценных сведений, которые войдут в будущую книгу. Специальный курс по написанию биографий, законченный мною в Открытом Университете, придал мне уверенности и еще сильнее разжег мое желание написать эту книгу.
Я стараюсь собрать как можно больше сведений о жизни дедушки и бабушки, пытаюсь найти родственников, знакомых или друзей, которые могли бы что-либо слышать о них и об их родных местах.
Что происходило с дедушкиной семьей в Косачевке во время фашистской оккупации? Ведь вся западная Россия сразу после начала войны была оккупирована немцами. А в районе Косачевки находились деревни с большими еврейскими общинами. Мне было известно, что во всех деревнях, которые были под нацистским сапогом, появлялись местные предатели, зачастую более жестокие, чем сами нацисты. Но в душе я надеялся, что не столкнусь с фактами враждебных действий против евреев или партизан со стороны кого-либо из нашей семьи Агеевых.
По мере того как совершенствовался мой русский язык, я начал искать и переводить с русского материалы о периоде фашистской оккупации в России. По счастью, я вспомнил о книге, подаренной мне Владимиром Агеевым, когда я гостил у него. В этой книге собраны рассказы и воспоминания местных жителей об их жизни, о трудностях, которые они пережили в разные периоды. Там же я нашел несколько рассказов односельчан моего дедушки, в том числе две увлекательные истории Семена Агеева, отца Владимира. В них упоминается об отъезде дедушки Илиши в Израиль и о том, какие неприятности это причинило его родственникам. Так, например, Семена Агеева не приняли в коммунистическую партию «из-за двоюродного брата, эмигрировавшего в Израиль»…
***
В той же книге я прочел рассказ (он переведен на иврит и находится на этом сайте) Лидии Изаренковны, родившейся в деревне Косачевке. Здесь, собственно говоря, и начинается история, которую мне хотелось бы рассказать.
Лидия Изаренкова пишет о своем детстве, о жизни своей семьи во время фашистской оккупации, о массовом расстреле евреев в соседней деревне Петровичи. С горечью и гордостью вспоминает она свою любимую учительницу Лидию Петровну, которая укрыла в своем доме раненого еврейского мальчика Леву Гуревича. За это по доносу провокатора Лидию Петровну и ее дочь Люсю забрали в гестапо, но даже под страшными пытками мать и дочь не выдали мальчика. Люся умерла сразу после гестапо. Муж учительницы, Прокоп Васильевич, заведующий начальной школой, вырыл под домом яму и, рискуя жизнью, продолжал прятать в ней Леву до самого освобождения.
Этот рассказ был для меня волнующим и тяжелым, но достаточно стандартным, одним из многих подобных. И вдруг, как вспышка молнии в моей голове: «Прокоп Васильевич – это имя мне знакомо!». Действительно, я вспомнил, что встречал уже это имя на одной из старых фотографий, доставшихся мне в наследство от дедушки. То была фотография молодого незнакомого мне юноши. Я тогда не понимал, какое отношение он имеет к моему дедушке, но ради интереса перевел дарственную надпись на обратной стороне снимка. Теперь же дрожащими руками я начал искать эту фотографию в стопке бумаг. И когда, наконец, нашел ее и снова прочитал надпись, то застыл на месте и спустя несколько минут смог произнести только одно слово: «вау!!!».
Вот, что было там написано:
«Посмотрите и вспомните!!!
Страшные, черные годы, пережитые нами во время фашистской неволи.
На память Прокофию Васильевичу.
От того, которого он спас от страшной смерти.
Лева. 1.03.45»
И тут я понял, что тяжелый, печальный рассказ Лидии Изаренковны каким-то образом касается и моего дедушки. Эта фотография, найденная мною в дедушкиных документах, связала его, а значит, косвенно и меня с трагической судьбой евреев, преследуемых нацистами. И, возможно, кто-нибудь из семьи Агеевых был среди жителей Косачевки, рисковавших своей жизнью ради спасения еврейского мальчика…
Прежде всего меня интересовало, почему и каким образом фотография Левы Гуревича оказалась в дедушкином альбоме? Что связывало Лидию Петровну и Прокофия Васильевича Ивановых с Родионом Трофимовичем и Екатериной Петровной Агеевыми? У меня была только одна возможность получить ответы на эти вопросы – я должен был найти Леву Гуревича!!! Во время войны он был еще мальчиком, значит сейчас, если он еще жив, ему должно быть около семидесяти.
Итак, где бы Вы начали искать? Я большой поклонник интернета и к тому же верю в чудеса. Но даже я не предполагал, что мой поиск увенчается успехом на первом же сайте, с которого начну. Жизнь полна сюрпризов, и порой даже приятных…
На сайте музея «Яд-Вашем» я сделал запрос на иврите: «Лева Гуревич» и – …ничего. Тогда, уже имея большой опыт поиска в интернете, я повторил запрос на английском: «Gyrevich, Petrovichi» и – есть!!! Я нашел три документа с фамилией Гуревич из деревни Петровичи. Эти бланки были заполнены еще до того, как стало известно об истинных обстоятельствах гибели евреев во время Катастрофы. Они свидетельствовали о том, что в 1942 году Исайя Гуревич и четырехлетний Израиль Гуревич были расстреляны нацистами. Хаим Гуревич 17-ти лет в том же году погиб в бою против немцев.
На всех трех бланках (я не поверил своим глазам!) стояла подпись Левы Гуревича, проживающего по адресу: ул. Иланот 1 , Йокнеам. Ура!!! Зная адрес Левы Гуревича, найти его телефонный номер на сайте Безека 144 было очень просто. Все эти данные я узнал поздней ночью и с нетерпением ждал наступления следующего дня.
Уже в 9 часов утра я на своем ломанном русском разговаривал с госпожой Гуревич, которая сказала, что Левы нет дома, что он вернется через час. И через час Лева мне позвонил. Оказалось, что он не говорит на иврите, хотя и живет в Израиле с 1991 года. Но я понял, что Лева Гуревич и есть тот самый мальчик, которого прятал в своем доме Прокоп Васильевич.
Я спросил Леву, как его фотография могла оказаться у моего дедушки, который уехал из Косачевки в Палестину еще 1923 году, задолго до кровавых событий Второй Мировой Войны? Но Лева был настолько ошеломлен и взволнован, а мой русский настолько слаб, что нам не удалось прояснить этот момент. Мы договорились, что я отправлю ему по почте рассказ Лидии Сидоровны и копию фотографии, а он постарается вспомнить все связанное с ней. Затем мы решили, что встретимся в Йокнаме и попробуем общими силами и с Божьей помощью найти ответы на все вопросы…
***
Неделю спустя мы с моей учительницей русского языка (на тот случай, если возникнут трудности с переводом) поехали в Йокнам к Леве Гуревичу. Я взял с собой несколько старых фотографий из дедушкиного альбома и, конечно же, фотографию Левы Гуревича.
Встреча была очень волнующей для всех нас. Лева сразу же узнал фотографию и не мог сдержать слез. Мы тоже не могли сдержать слез. Лева рассказал нам о себе и о спасшей его семье Ивановых. Рассказал, как он горько плакал, когда гестаповцы увели Лидию Петровну и ее дочь Люсю. Прокоп Васильевич узнал о том, что его дочь досмерти избили в подвале гестапо и ее маленькое тело лежит в соседнем городе Рославле. Он, подготовив погребальные одежды, поехал туда, чтобы привезти свою дочь и похоронить. Старшая дочь Люба, которая до войны училась в Московском университете, ушла на фронт и погибла в боях за Москву. И, несмотря на все страдания и горе, выпавшие на долю Прокопа Васильевича, он, оставаясь верным своему человеческому долгу, продолжал ухаживать за еврейским мальчиком и прятать его от фашистов.
Но каким образом фотография Левы, подаренная Прокопу Васильевичу Иванову, попала к моему дедушке, Лева не смог ответить. Единственное, что он помнил, что Агеевы были соседями Ивановых. На этом этапе загадка осталась неразгаданной. Пока мы с Левой общались, его жена приготовила нам вкусный обед, и мы получили удовольствие от русской кухни.
Затем я показал Леве привезенные мною фотографии. Среди них была фотография женщины, которую я всегда считал бабушкиной мамой. Но когда Лева взял в руки эту фотографию, он вдруг снова заплакал. Успокоившись, он сказал: «Это Лидия Петровна Иванова, которая пожертвовала собой, но не выдала меня немцам». А я-то всегда «знал» и вся моя семья была уверенна, что это моя прабабушка. Так растаяла моя теория об этой фотографии, а загадка осталась…
Оставив Леве копии всех фотографий, мы попрощались с ним и его женой и уехали в надежде на скорую встречу. В тот же вечер Лева позвонил мне и взволнованным голосом сказал, что среди этих фотографий есть снимок всей семьи Ивановых: Лидии Петровны, Прокопа Васильевича и двух дочерей Любы и Люси.
Загадка прояснилась: фотография, о которой я всегда думал, что это семья моей бабушки Рывки (Екатерины Петровны), оказалась фотографией семьи Ивановых, пожертвовавшей своими жизнями ради спасения еврейского мальчика. За это Прокоп и Лидия Ивановы удостоились почетного звания «Праведников Мира». Также по праву получила это звание и вторая жена Прокопа Васильевича – Елизавета Кондратьева. Когда фашисты повесили Лидию Иванову и зверски избили досмерти их дочь Люсю, Елизавета, их соседка, помогала Прокопу тайком ухаживать за раненым Левой. После войны Прокоп и Елизавета поженились, и у них родились двое сыновей и дочь.
Лева дал мне адрес одного из сыновей – Валерия Иванова, живущего в Минске (Белоруссия). Узнав его телефон, я позвонил Валерию и задал мучавший меня вопрос: как связаны между собой мой дедушка Родион Трофимович Агеев (Илиша) и Прокоп Васильевич Иванов? Я догадывался, каким будет ответ, но не осмеливался поверить. Валерий сказал: «Мой отец Прокоп и твой дед Родион были свояками. Первая жена моего отца – Лидия Петровна была сестрой Екатерины Петровны – жены Родиона!!!» Валерий рассказал мне много того, чего я не знал о семье дедушки и бабушки, и обещал ответить в письме на все мои вопросы.
Итак, загадка фотографий Ивановых была разгадана и отошла на второй план. А на первый план вышел вопрос: почему дедушка с бабушкой молчали и ничего не рассказывали нам, своим детям и внукам в Израиле, о героизме наших родных, которые остались в России и прошли все ужасы фашистской оккупации? Я только помню, как после войны дедушка сказал бабушке: «Ты всегда жаловалась: зачем я тебя оторвал от семьи и Родины и привез в это пыльное сухое место – Израиль?! Теперь ты, конечно, знаешь, что, если бы мы остались там, нас постигла бы жестокая участь…»
***
Несколько дней назад я поехал в музей Яд-Вашем, чтобы сделать там снимки для своего друга в Америке. Он создал несколько сайтов в память об еврейских общинах восточной Польши. Среди них была и община моей матери – община Роджилов.
В парке «Праведников Мира» я нашел высеченные на мемориальной доске имена Прокопа и Лидии Ивановых и Елизаветы Кондратьевой.
В музее Яд-Вашем я встретился с Катей Гусаровой, которая занимается Праведниками Мира из России. Я рассказал ей всю историю, и она, как мне показалось, была удивленна и взволнованна. Катя показала мне папку семьи Ивановых, и оказалось, что она практически пуста: ни фотографий, ни документов – ничего, кроме свидетельства Левы Гуревича и почетной грамоты Ивановым. На следующий день я отправил Кате статьи, фотографии и весь материал об Ивановых, который у меня был. Она поблагодарила меня и рассказала, что весь коллектив музея с большим интересом слушал эту историю. Катя попросила у меня разрешения опубликовать эту историю в изданиях Яд-Вашема. Конечно же, я согласился.
Хотелось бы сказать еще несколько слов о Леве Гуревиче, талантливом и незаурядном человеке. Вот несколько строк о нем из большой статьи одной из русскоязычных израильских газет:
«Многие годы главный специалист крупного завода тяжелого машиностроения, доцент кафедры технологии металлов Иркутского железнодорожного института, лауреат премии Совета Министров СССР, изобретатель. На его счету 22 важных изобретения. Все это к итогу жизни. А начало было таким…
Лев Исаевич Гуревич родился в местечке Петровичи Шумяческого района Смоленской области
Отец и мать Левы работали в колхозе, дети учились. В 1941 году Леве было 14, а брату Хаиму - 17 лет. В семье был еще трехлетний Израилька. Старшие братья мечтали об учебе. Война изменила их планы, как и жизнь всех жителей местечка Петровичи.
…В те страшные июльские дни 1942 года погибли отец, мать Гуревича и трехлетний братишка Израилька. Старший брат Хаим был в партизанском отряде и погиб в бою под Смоленском.
…Из всей семьи остался в живых юноша по имени Лева. Тяжелы его детство и юность. Оставшись сиротой, он прошел проверку на крепость в партизанском отряде, залечивая свои раны под постоянным прицелом оккупантов. Выжив с помощью благородных людей, он оказался подготовленным к последующей жизни и преуспел благодаря трудолюбию, стремлению к знаниям. Этому он научил своих детей – сына и дочь» В 1991 году они вместе приехали в Израиль. И сейчас сын работает инженером, а дочь врачом в Хайфской больнице.
Этой статьи можно прочитать на этом сайте в разделе «Рассказы из Косачевки».
Лидия Петровна Иванова
Семья Ивановых - (Л-Р) Лидия Петровна, Люся, Прокоп Васильевич, Любовь
Аграфена Петровна ( Гашка)
Елизавета Кондратьева
имена Прокопа и Лидии Ивановых и Елизаветы Кондратьевой на мемориальной доске в музее Яд-Вашем
|
.jpg)
